- 1 - УРАО - 10 лет Серия: "ПРОФЕССОРА УРАО - судьбы, наука, творчество" Выпуск I АЛЕКСАНДР СУВОРОВ "мучительно хочу быть человечным!" Москва Издательство УРАО 1999 . - 2 - От автора Когда я писал биографический очерк об Александре Суворове, то ни в коей мере не ставил своей целью пополнить знаменитую библиотечную серию "Жизнь замечательных людей" еще одним занимательным, научно-популярным жизнеописанием ушедшей в иной мир известной личности. Задачей автора было - донести до юного читателя весть о живущем рядом с ним его современнике, - о слепоглухом ученом-психологе, педагоге, Учителе-наставнике, писателе и поэте, о человеке светлого ума, мудрого слова и добрых дел. Данный очерк, как и другие биографические портреты профессоров Университета Российской академии образования, рассчитан прежде всего на молодых читателей, любознательных и пытливых юношей и девушек, стоящих перед выбором своего жизненного пути, но по разным причинам страдающих от комплекса неполноценности, и зачастую - надуманной, самовнушенной неуверенности в себе. Каждому человеку с момента его рождения предстоит пройти во мраке неизвестности только свой жизненный путь. Любовь, интеллект, творчество - вот три яркие свечи, которые освещают настоящему человеку его жизненную дорогу. Любовь порождает творчество, наука помогает познавать мир и развивает интеллект, творчество наполняет жизнь смыслом и вдохновением, интеллект помогает выжить. И автор очерка, и его герой - Александр Суворов - будут рады, если даже одному читателю из тысячи, чтение трагического и светлого жития ученого УРАО пойдет на пользу, поможет молодому человеку освободиться от страха перед жизнью, отбросить самокопание и жалость к себе, наметить цель жизни и обрести волю к борьбе. . - 3 - ДЕВИЗ доктора психологических наук, слепоглухого ученого Университета Российской академии образования Александра Васильевича СУВОРОВА: "НЕ ЖАЛОСТЬ К СЕБЕ, А ВОЛЯ К БОРЬБЕ!" Из разговора с Суворовым: - Александр Васильевич! Жизнь даже вполне здорового человека по-своему трагична, а твоя трагичней во сто крат! Эти частые твои мысли о самоубийстве и черный пессимизм невольно вызывают вопрос: что тебя держит? - Я когда-то назвал себя трагическим оптимистом - в противоположность оптимисту казенному. Не позволяю себе ни во что верить безосновательно, не признаю утешений типа "все будет хорошо", да и вообще каких бы то ни было утешений. Мне всегда были нужны не утешения, а поддержка, со-трудн-ичество, - разделение трудностей, - то есть дружба в самом широком и точном смысле этого слова. И чем-чем, а друзьями я всегда был богат на удивление. Часто казалось - не по заслугам. особенно это богатство чувствуется и растет последние годы... Верить приходится в то, что неочевидно и недоказуемо; уповать на то, чего хотелось бы, но в реальности, осуществимости чего нет уверенности... У меня же есть роскошная возможность не верить, а просто знать, иметь спокойную уверенность в своих друзьях и в том, что их у меня во много раз больше, чем я мог бы назвать по именам. Поддержка друзей и ответственность за себя перед ними - вот это и держит... Ответственность - вот ключевое слово, кроме слова "дружба". Взаимная ответственность, взаимная поддержка, взаимная надежность. И долг жизни. Одно мое стихотворение так и кончается: "Жить - не каприз, а долг". Пока жива была мама, я знал, что не имею права на самовольный уход, как бы ни было трудно, - хватит маме и уже доставшегося на ее долю горя. Я говорил: пока есть мама - должен быть я. После маминой смерти я понял: пока есть я, есть и мама, она продолжает жить во мне, в моей работе, в моей любви к детям, ибо это - прямое продолжение ее собственной жизни со мной и для меня. Да и остались сестра и брат, которые не просто зависят от моей работы материально, а честно стараются, уж как могут, выполнять мамину волю - помогать мне, заботиться обо мне, чтобы я не надорвался под непосильным грузом. На них весь быт - чистота в квартире, готовка, стирка, починка... А на мне - все остальное. Психолого-педагогическое, научное, литературное творчество. Без такого разделения трудностей я вряд ли бы справлялся со всем, с чем должен. А главное - я хочу быть нужным. Пока чувствую себя нужным - чувствую себя живущим, а не прозябающим. Вот уж на что я никогда бы не согласился, так это на прозябание - вместо жизни... Прозябание - когда нет долга жизни, не для кого жить, некого любить. Тогда все бессмысленно, а в мире бессмыслицы хватает и без меня. . - 4 - "МУЧИТЕЛЬНО ХОЧУ БЫТЬ ЧЕЛОВЕЧНЫМ" Неужели в наш постыдный бесчеловечный век еще кому-то хочется быть человечным? Неужто кто-то еще желает бескорыстно придти на помощь терпящему бедствие и своею любовью спасти его от гибели? Можно сказать парализованному от рождения: встань и иди! Но свершится ли чудо? Можно вовремя вынуть человека из петли и сказать ему: жизнь прекрасна, живи и наслаждайся, дурак, этим случайным чудесным даром! Но где гарантия, что целеустремленный самоубийца навсегда отказался от своей мрачной затеи? Можно громовым голосом, от которого содрогнутся даже горы, воззвать "Лазарь, выходи!" Но выйдет ли из гроба живым, обвитым по рукам и ногам погребальными пеленами и с лицом, обвязанным платком, смердящий в невыносимой жаре, - труп? Можно с горечью сказать: жатвы много, а жнецов нет, может и есть, но уж очень мало, и возрыдать над народом, что он, бедолага, вконец изнурен и рассеян, как стадо овец, не имеющее рачительного пастуха. Но станет ли от этого больше делателей Добра? И не отвергнет ли народ скромных своих доброхотов, желающих через добрые дела стать немного человечнее? Можно много желать и о многом говорить, но свершатся ли чудеса в мире, в котором все никак не научатся в человеке видеть, растить и поддерживать человека? В мире, где почти полностью размыты границы между добром и злом, в обществе, где царит чудовищный эгоизм и патологическое, языческое преклонение перед золотым тельцом, с беспредельной наживой и кровавым стяжательством? Однако, чудеса случаются. И совершают их люди, страстно желающие стать человечными, хотящие жить по законам любви и духовности, ибо только любовь и духовность, и ничто другое, способна творить чудеса, спасти страну, народ и каждого гражданина в отдельности. Беспредельная сила Любви! Творя чудеса, она порождает в любую мрачную, и, казалось бы, в самую безысходную эпоху, новых подвижников духа, делателей добра. Ведь по законам любви кто-то должен обязательно придти на помощь гибнущему. Только человечные люди способны не допустить окончательного обесчеловечивания современного общества. Только они способны вернуть к жизни и спасти смирившихся со смертью и поражением людей, объединить их, таких усталых и разобщенных в мире, опьяненном суетными, пустыми, меркантильными делишками и пустыми словами. Мучительно трудно стать и оставаться человечным в современной России. XX век, "век-людоед" и бесчеловечные наши правители выжгли в народе все, что можно было выжечь, а главное - убили в нем уважение к самому себе, убили в нем любовь к земле, к природе, миру, к творческому труду, оставили и развили в нем животные инстинкты и способность к чисто биологическому выживанию нескольких поколений, довели народ до крайнего изнурения, разобщения и вырождения. Даже великий и могучий, яркий и красочный живой русский язык, основа основ традиций, нравов и культуры народа, обесцветился и выродился к концу нашего века. Сто тридцать лет назад живой великорусский язык имел в наличии и в обиходе 278 слов, начинающихся с "благо", и 170 слов, начинающихся с "добро". Ныне же от этого богатства остались слова, - 5 - имеющие заземленный, чуть ли не полицейский характер: "благонадежный", "доброжелательный", "добродушный". Но велика сила Любви. На российском пустыре, заросшем чертополохом, продолжают пробиваться к небу благородные цветы когда-то единой и могучей нации. Желающие стать немного человечнее и делать добро появляются в самых разных слоях общества, в городе и в селе, в шахтах и заводах, в тюрьмах и лагерях. Среди таковых есть молодые и пожилые, здоровые и инвалиды, зрячеслышащие - и слепоглухие. Мучительно трудно честному труженику возлюбить врагов своих, мошенников-паразитов общероссийского государственного масштаба, которые ради своей корысти, ограбив его самого, бросили тем самым всю его семью, детей и внуков в нищету, обрекли их на вечное, безысходное прозябание. Каково приходится человеку, лишенному зрения и слуха и свободы общения, упорно пробивающемуся к физически здоровым и вроде бы во всем полноценным, которые своим равнодушием оставили его в полном одиночестве? Казалось бы, абсолютно невозможно полюбить недочеловеков, простив им их чудовищные преступления, и тем самым хоть немножко, чуточку самому стать человечным! А вот, оказывается, возможно! Оказывается, такие люди являются в мир в любую эпоху и даже в нашу, постыдно прагматичную и циничную, и творят свои незаметные многим, добрые дела. Неистребимая жажда любви заставляет этих людей творить добро, даруя при этом им высший смысл земного существования. Именно Любовь и стремление самому стать человечным помогли слепоглухому юноше Александру Суворову, не видя света в мире, лишенном звуков, узреть красоту и величие человеческой души, стать ученым-психологом, педагогом-воспитателем и наставником детей - как инвалидов, так и относительно здоровых. Это ли не Чудо? Это ли не укор свыше, всем нам, здоровым, зрячеслышащим и говорящим, погрязшим в грехе уныния и преступной расслабленности?! Необычно трагична и печально светла биография этого уникального Человека... * * * Он родился под знаком Близнецов, 3 июня 1953 года в столице Киргизской ССР Фрунзе (ныне Бишкек). На четвертом году жизни он ослеп. Некто в длинном плаще цвета беззвездной ночи стал медленно закрывать окно черными шторами. Мир ребенка стал резко сжиматься, сужая общение с природой, столь остро необходимое для полнокровного развития маленького существа. Светом мира стала МАМА. Беспредельной оказалась сила ее материнской любви. Мама старалась всячески развивать в своем первенце его раннюю любознательность. Мама, этот гений общения и доброты, все свое свободное от работы время, в ущерб своему здоровью и нормальному быту, стала посвящать интеллектуальному, духовному и художественному развитию своего любимого чада. Вечерами читала вслух самые лучшие детские книжки, сказки, былины, напевала народные, классические и эстрадные песни эпохи, арии из известных опер и опереток, каждый день устраивала прослушивание пластинок и радиопередач того времени. Когда Саше исполнилось семь лет, пришла пора учиться, овладевать необходимым объемом знаний. Тип школы уже был заранее определен - 6 - Судьбой. В 1960 году Саша поступил во Фрунзенскую республиканскую школу-интернат для слепых детей. Конечно, после домашнего воспитания, ему было там сложно, но он не пал духом. С утратой зрения в нем стал резко проявляться тонкий музыкальный слух. В школе Саша настолько увлекся волшебным миром звуков, что стал учиться игре на баяне, который родители купили, когда сыну было еще шесть лет. Потом этот баян перешел "по наследству" к сестре Оле, и играть, вместо оглохшего брата, научилась именно она. Воспитатели в детском саду, по словам мамы, были уверены, что растет второй Чайковский... Музыку саша никогда не писал (не успел овладеть нотами, а мечтал писать), но она постоянно жила в его душе, бралась неизвестно откуда, - Саша был уверен, что никогда этих мелодий не слышал. Не видя людских физиономий, этих своеобразных зеркал (и заслонок) душ человеческих, Саша Суворов через божественные звуки музыки стал постигать величие человеческого духа, - в виде культуры чувств. Но Судьба на увлечение музыкой отпустила слепому мальчику только два школьных года. В 1962 году у него упал слух. Звуки мира постепенно стали гаснуть, а вскоре некая женщина - Вечная Тишина - почти наглухо и навсегда опечатала его уши серым воском. Вот тогда, в почти полном мраке бытия и в потной, вязкой полу-тишине первозданного мира, возникла для слепоглухого подростка постоянная угроза сумеречного полу-бытия, которое он позже назовет прозябанием и противопоставит жизни. Жить, а не прозябать! И если уж не получится жить, то лучше физическая смерть, но не духовная - не прозябание!.. Впервые с шестнадцати лет Саша остро почувствовал трагизм слепоглухоты. Поводом послужило медицинское обследование в институте глазных болезней имени Гельмгольца, затеянное в безумной надежде на исцеление, но лишь подтвердившее неизлечимость. А по музыке и вообще по недоступным, из-за слепоглухоты, пластам художественной культуры Саша тосковал так, что впервые с двадцати лет, вполне осознанно, стал думать о самоубийстве. За что? За какие грехи? За чьи грехи?! Ладно уж была бы это семья алкоголиков, распутных людей, живущих лишь темными инстинктами... * * * Мама - Суворова Мария Тихоновна - имела среднее электротехническое образование, тридцать шесть лет проработала на энергоучастке Фрунзенского отделения железной дороги. Отец - Суворов Василий Ильич - был сначала монтером на том же энергоучастке, а потом милиционером, и на пенсию вышел в звании старшины. Они там и встретились, на железнодорожном узле, полюбили, женились, были бы всю жизнь счастливы, если бы не это... Если бы не то, что случилось с их первенцем. Это было первым звонком свыше, а потом раздались еще звоночки: тревожные, предупредительные. Как будто кто-то нашептывал им: остановитесь, задумайтесь. Родилась дочь Ольга, нормальная девочка с виду, а нервная система немного надломлена изначально, а потом родился сынок Вася, зрячеслышащий как и Оля, но - дебильный. Где гарантия, что у них, как и у первенца, через несколько лет не ослабнет слух и не наступит слепота? В чем дело? И как быть в этой ситуации? Где искать истоки этой семейной трагедии? Что делать? Маме оставалось только одно - бороться до конца за своего первенца, пока другие чада еще малы. - 7 - Именно светлый образ МАМЫ и не позволил Саше уйти из жизни. Дела Любви - дела негромкие, но они основа жизни! И не надо меня обвинять в напыщенной риторике. Тот, кто ходил на грани смерти и жизни и уцелел благодаря чуду любви и милосердия, тот поймет, а кто был баловнем судьбы, тот иронически скривится в ухмылочке весьма довольного собой лихоимца. Великое заблуждение людей заключается в том, что они до сих пор не умеют строго отличать великого от крупного, не могут понять, что победы и горы черепов Тамерлана - это крупное дело, а дела Авиценны и других, подобных ему, способствующие благосостоянию человеческого рода, его физическому, умственному и нравственному достоинству можно и должно считать великими. 13 сентября 1964 года знакомая проводница поездов дальнего следования, соседка по дому, по просьбе Марии Тихоновны Суворовой привезла Сашу в знаменитый Загорский детский дом для слепоглухонемых детей. Сама Мария Тихоновна отвезти сына не могла - у нее на руках был грудной еще Вася. В Загорском детском доме были не только слепоглухие, но и слепоглухонемые дети, своеобразные "полуживотные-полурастения" (как их называют в соответствующей литературе), - существа, с которыми и работали денно и нощно чудо-педагоги и воспитатели. С некоторыми из них автору этих строк посчастливилось общаться и читать сочинения на "вольную тему" части их слепоглухонемых воспитанников. Тексты эти невозможно передать на словах даже самому талантливому сочинителю, их надо читать. Это что-то запредельное, инфернальное, это репортаж о душе рыбы, вытащенной на мгновение из водной стихии. Читая "сочинения" слепоглухонемых авторов о нашем трехмерном, цветном, звуковом мире, приходишь к выводу, что Вселенная многомерна, и другие миры, параллельные и многомерные, недоступны нам, зрячеслышащим, только потому, что нам, так называемым нормальным людям, не хватает дополнительных чувств, кроме тех, которых лишены эти бывшие "полуживотные-полурастения". ("Полуживотными-полурастениями" они были до обучения, а с момента обучения начался процесс, вполне точно обозначенный их учителями словом "очеловечивание".) Но и в Загорске чувство одиночества и тоски по дому, а главное - по маме, не покидало Сашу Суворова. Одно дело пребывать в черном звуконепроницаемом ящике жизни во Фрунзе и знать, что мама рядом и в любой трудный час может протянуть ему свою любящую руку, а другое - жить от мамы за тысячи верст и не знать, когда же случится долгожданная встреча: "Охо-хо, охонюшки! Тяжело Афонюшке на чужой сторонушке!" - исстари говаривалось в народе в таком случае. И тут ничего не поделаешь, даже если ты вполне здоров и живешь в золотой клетке. Саша замкнулся в себе, все чаще старался найти уединение, чтобы спастись от одиночества в детской толпе тех, кто все равно до конца не поймет твоих проблем, перетолкует их на свой лад, если вообще удосужится вникнуть. Одиночество в толпе Саша ощутил еще в детском саду, с особой силой - в школе слепых, а в Загорске, несмотря на первоначальное впечатление небывалой доброты, сторонился детской толпы по инерции. Доверял только взрослым. Оставалось одно верное средство - не пускать в свой "черный ящик" посторонних, склонных глумливо зубоскалить над всем, что бы в этом "ящике" ни оказалось. Жить своим миром, миром фантазий, воспоминаний и - 8 - раздумий. Конечно, уровень, содержание и методы обучения в Загорском специальном детском доме учитывали особенности детского контингента, были предельно индивидуализированы. учителя становились теми, кого в детской психологии принято называть "близкими взрослыми". Самой близкой из них сразу же стала для Саши учительница математики, женщина уже пенсионного возраста, но добрейшей души и крепкая физически, - Валентина Сергеевна Гусева. Приобретаемые от столь значимых людей новые знания порождали у подростка много вопросов, являлись богатой пищей для логических размышлений о жизни как таковой вообще, и о себе, о своем предназначении в этом мире, в частности. Притом в Загорском детском доме оказалась богатая библиотека для слепых, и Саша стал много и жадно читать. Вопросов было много, но не на все из них находились ответы. Саша до шестнадцати лет ничуть не страдал от своей слепоглухоты, которая до поры до времени ничему не мешала. Книг хватало; доброты взрослых - тоже; лакомкой Саша никогда не был, удовлетворяясь немудрящим интернатским меню; карманных денег не имел, да и не нашел бы им применения; шастать за территорию интерната никакой потребности не было. По-настоящему осознание трагедии слепоглухоты обрушилось на Сашу в студенческие годы. Резко выросли культурные запросы, которые уже не могла удовлетворить даже республиканская государственная библиотека слепых. А в бытовом плане всюду нужен стал сопровождающий, который находился далеко не всегда. Теоретическая психология в те годы крутилась вокруг проблемы, что первично - социальное или биологическое. Например, кого благодарить за талант - Господа Бога, Матушку-Природу или Батюшку-Общество? Что касается проблемы таланта, Саша сразу же стал сторонником первичности социального, - это позволяло в большей мере чувствовать себя хозяином собственной судьбы. Но как же в таком случае объяснить слепоглухоту? Где истоки трагедии? В поисках этих истоков Саша вновь и вновь возвращался к мыслям о маме, ее биографии, истории семьи, к своей родословной. Он нутром чувствовал, что истина находится в прошлом. Он был на верном пути, но еще не знал, что его родители, пока он был в Загорске, не только обнаружили истоки семейной трагедии, но и даже выяснили виновника ее. Ими оказались: Коллективизация и Тоталитаризм, породивший это чудовищное Лихо. Что мы могли тогда, в 60-70-е годы, знать о коллективизации из куцых и идеологически вылизанных учебников и из романа Шолохова "Поднятая целина"? Все, что было нам положено знать. Все, кроме страшной правды! Кто знал тогда точное число жертв этого чудовищного "великого перелома" хребта нашего народа? Кто тогда, даже из числа кое-что знавших современников-очевидцев, смел сопоставить вторую волну коллективизации с искусственно вызванным голодом, от которого слегло в землю более трех миллионов трудолюбивых крестьян самых хлебородных районов СССР? Те, кто знал об этом, молчали; те, кто не знал, продолжали выживать в грехе благодушного неведения. Черный ворон, Черный ворон, Черный ворон - 9 - Переехал мою маленькую жизнь! - пели после войны чудом оставшиеся в живых узники ГУЛАГА. Саша не слышал эту страшную песню, а если бы даже и слышал, то вряд ли бы тогда догадался, что Черный ворон советского Лиха рикошетом задел и его маленькую жизнь - вначале его ослепил, а потом оглушил, оставив выживать на этой страшной земле. Даже сегодня никто не может назвать точную цифру жертв коллективизации первой и второй волны. Кто в годы лихолетья вел учет трупам в деревнях, станицах, в районных городишках, на вокзалах?! Трупам, которые навалом на телегах отвозились в скотомогильники и зарывались в канавах скопом без одежды, без гробов, крестов и надписей? Кто вел учет могилам раскулаченных, погибших в лагерях и на поселениях? И можно ли вести подсчет жертв коллективизации только по числу трупов? Ведь есть и косвенные жертвы - погубленные души оставшихся в живых детей с их навсегда искаженными судьбами, больной психикой и нездоровой моралью. Сколько беспризорников и сирот осталось после "великого перелома"? Сколько из этого числа юных граждан страны Советов избрало для себя преступный путь? Сколько стало психически ненормальными? Даже если из двух миллионов детей из раскулаченных семей, хотя бы десять тысяч были свидетелями и участниками трупоедства на почве голода - это достаточно солидная база наследственной ломки психики на генном уровне. Кто из историков-социологов подсчитал так называемые "косвенные" жертвы? Да никто! "Бухгалтерия смерти" в нашей стране велась из рук вон плохо, а подсчет нанесенного нации бесчеловечным режимом морального и психического ущерба вообще не ведется. А зачем? Кому это нужно? И кто найдет в себе мужество предъявить нелюдям от власти сей страшный счет? Видимо, для этой идеи нужно во всех отношениях созреть? Выше уже говорилось о том, что все мы, входя в новое тысячелетие, так и не научились отличать в поступках людей великое от крупного. Для нас по-прежнему остается велик тот, кто больше всех убил, унизил, изнасиловал - с него и взятки гладки, - а не тот, кто больше всех был милосердным, кто больше всех исцелил, ободрил, поддержал, помог выжить другим. Этот, видите ли, чуть ли не обязан за понюшку табаку быть гуманным! В каких моральных кодексах это записано? На каких скрижалях общечеловеческих ценностей это высечено зубилом? И как можно с такой перевернутой аксиомой жить дальше, оставаясь человечным? Мама Саши Суворова - Мария Тихоновна - согласно паспортным данным родилась 12 марта 1924 года в селе Маловодное в Алма-атинской области. Но это не точная дата ее рождения. Дело в том, что во время коллективизации ее родители умерли от голода, и она маленькой девочкой попала в детский дом вместе со своей более старшей подружкой, с которой она хотела, кроме общей судьбы, иметь все одинаковое. Вот и назвала эту же дату рождения, что и подружка. Весьма сомнительно, что у пятилетней девочки было на руках свидетельство о рождении. Прошли десятилетия и, восстановив родственные связи, она узнала, что на самом деле родилась в день Святой Марии, в августе, никак не раньше 1925 года. Но исправлять в своем паспорте ничего не стала. Из детдома она вышла перед войной, в 1941 году. Ее хотели оставить там воспитателем, но она отказалась - не могла. Не могла, - как она объясняла Саше, - не могла больше смотреть - на голодных - 10 - детей. "Самая гуманная во всем мире" страна Советов, лелея и пестуя на глазах всего света несчастных испанских детей, продолжала морить голодом своих пасынков и падчериц, выводя при этом в своих инкубаторах новую породу человеческих существ - советских людей - людей без роду и племени, без обычаев и традиций, но "беспредельно преданных идеям коммунизма". Всю войну хрупкая девушка проработала на железной дороге, на станции Матай в южном Казахстане. После войны училась на машиниста паровоза в железнодорожном техникуме в Ташкенте. Однако работать стала техником в энергоучастке Фрунзенского отделения железной дороги. Там она проработала с 1950 по 1986 год, последние десятилетия в должности инженера. На энергоучастке она познакомилась со своим мужем, Василием Ильичом Суворовым (1923 - 1981). Он там недолгое время работал монтером. Они считали себя однофамильцами, и только в шестидесятые годы узнали, что приходятся друг другу родственниками, он - кузен, она - кузина. Он осиротел по той же причине, тоже был в детдоме, но в другом, да еще не русском, а казахском, так что и родным языком для него стал первоначально казахский. Русским он с грехом пополам овладел уже в армии, да потом доучивался у жены... Советская власть разрушила их семью и разлучила с родственниками, а слепая Судьба соединила, наделив большой любовью и великим страданием. На работе Мария Тихоновна пользовалась огромным авторитетом, много лет возглавляла первичную парторганизацию, дважды избиралась народным заседателем районного народного суда. Партийность никак не отразилась на основном в ее личности - величайшей человечности, бесконечной доброте и терпимости. С религией у нее отношения были простые, и по разумению Саши, очень мудрые: все православные традиции она считала русскими народными обычаями и свято их соблюдала. Поэтому Саша Суворов с детства знал, что такое Пасха. Всех детей своих она крестила в грудном возрасте, тоже в порядке соблюдения обычаев. В то время воинствующего атеизма, чтобы выжить, опасно было быть истинно верующим христианином. Большинство так и жило, скрывая свое инстинктивное стремление к вере под внешним соблюдением основных религиозных обрядов, отдавая кесарю кесарево, а Богу - богово. Сейчас модно готовить и осуждать нас и наших родителей, что почти все мы жили в советские времена двойной моралью. Но кто судьи? Кто нас судит? В основном те, кто притеснял нас за малейшее отправление внешних религиозных обрядов. Мы сейчас сами себе судьи, ибо только нам, каждому в отдельности, дано право покаяния. И когда наступает смертный час, или охватывает предсмертная тоска, почти каждый, в том числе и автор этих строк, мысленно обращается к Небу, к Творцу: "Я был верен Тебе без любви, но сократи мне время мучительного умирания, скорее позови меня хотя бы за мое нерадивое старание! И не пугай меня! Не надо меня пугать, я и так с малых лет напуган, дарованной Тобой жизнью! Я боюсь войны, голода, тюрьмы и нищеты! А еще более всего я напуган тем, что Тебя нет! Так мне внушали всю мою жизнь, и Ты не замкнул уста врагам своим! И Тебе не стало стыдно за создания свои, за их черные дела, за те мерзости, которые творили с нами, за те мерзости, которые творил я!" К сожалению, нам недоступна запредельная любовь Иова к Богу и тем более непонятны его смиренные вопли к Небу. Мы - дети своей - 11 - бездуховной эпохи и пасынки небывалого по своей инфернальной жестокости века, где, по словам слепого поэта Владимира Бухтиярова: Кто-нибудь уткнется в губы, Прежде чем ударить в пах. Поневоле люди грубы, А не то бы мир зачах. * * * Неизвестно, как сложилась бы судьба Александра Суворова в Загорском детдоме и позже, если бы не произошла чудесная встреча талантливого слепоглухого юноши с тремя корифеями тогдашнего человекознания - Александром Ивановичем Мещеряковым, Эвальдом Васильевичем Ильенковым, Алексеем Николаевичем Леонтьевым. Именно они и стали духовными родителями Саши Суворова. Особой отеческой любовью к Саше проникся гениальный мыслитель и добрейшей души человек, доктор философских наук Эвальд Васильевич Ильенков. Общение с ним и чтение его трудов определили в дальнейшем характер Саши. В феврале 1971 года духовные отцы вместе с тремя другими воспитанниками загорского детдома - Наташей Корнеевой, Юрой Лернером и Сережей Сироткиным - перевели Сашу Суворова в Москву, в экспериментальную группу лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей НИИ дефектологии Академии педагогических наук СССР. Их, четвертых, самых одаренных молодых людей, перевели туда для подготовки к обучению в... университете! Это ли не чудо?! В сентябре этого же года Саша стал учиться на факультете философии МГУ им. М.В.Ломоносова, в качестве стажера. Зимнюю сессию он сдавал уже на факультете психологии, так как на философском факультете принять экзамены у него отказались. В летнюю сессию 1972 года он сдавал одновременно экзамены за первый курс и вступительные, и полноценным студентом факультета психологии стал: со второго курса. Причина всех мытарств - его собственная тогдашняя инфантильность: хотел формально закончить школу, хотя его готовы были принять (и приняли) вне конкурса без аттестата зрелости, исходя из его фактического уровня интеллектуального развития. Вот так! Чудо чудом, Судьба судьбою, Бог-то бог, но и сам будь не плох! В 1977 году Александр Суворов закончил факультет психологии МГУ и был принят на работу в должности младшего научного сотрудника в НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР (ныне - Психологический институт РАО). Здесь перед Александром Суворовым открылся путь в большую науку. С марта 1981 года он начал регулярно приезжать на неделю-две в свой родной детский дом для работы с детьми. С тех пор, более чем на десятилетие, Загорский детдом стал для него научной экспериментальной площадкой - и тем "плацдармом", с которого психолого-педагогическая деятельность Суворова постепенно расширялась до всероссийского масштаба. В июле 1987 года он впервые в жизни побывал в обычном пионерском лагере "Салют" в Лужском районе Ленинградской области (начальник лагеря - детский поэт-бард Валентин Иванович Вихорев). Ездил туда без специального сопровождения (привезла и отвезла одна из вожатых, Татьяна Владимировна Исаева), - ездил с целью проверить возможности адаптации слепоглухого педагога среди зрячеслышащих детей. Его адаптация прошла успешно настолько, что Суворова пригласили в этот - 12 - лагерь на следующий год уже с загорскими воспитанниками. И он в конце июля 1988 года выехал туда с четырьмя слепоглухими ребятами. Так начался его период в психолого-педагогической деятельности, который он сразу назвал совместно-педагогическим, так как содержанием его работы стала организация общения детей-инвалидов, первоначально слепоглухих, а позже и всяких других, с относительно здоровыми детьми. Своеобразным итогом его загорского периода работы с детьми стал фильм "Прикосновение", снятый режиссером Альгисом Арлаускасом в 1986 году и с февраля 1988 года неоднократно транслировавшийся по Центральному телевидению. Одновременно Суворов в течение тринадцати лет - с 1980 по 1993 - принимал участие в международном движении слепоглухих, выезжая за границу по обмену опытом и для участия в международных форумах разного уровня. Он трижды побывал в США, дважды - в ФРГ, по разу - в Испании и Швеции. Из этих семи поездок пять стали возможны благодаря поддержке вице-президента академии наук СССР Евгения Павловича Велихова. Вершиной этой "сюжетной линии" в биографии Суворова стало то, что 19 мая 1991 года Саскуаханский университет (штат Пенсильвания, США) присвоил ему (вместе с Е.П.Велиховым) звание почетного международного доктора гуманитарных наук. К этому времени его совместно-педагогическая работа уже стала частью всероссийского движения Детского ордена милосердия (ДОМ), научным консультантом которого он стал официально с 1993 года. В мае этого же года его посвятили в Рыцари Свердловского областного детского ордена милосердия, и сейчас эта организация является одной из главных экспериментальных площадок ученого, где удалось развернуть особенно плодотворную постоянную работу с некоторыми перспективными подростками (по переписке и лично). Суть этой работы - духовное соучастие Александра Суворова в личностном самоопределении ребят. 7 января 1995 года Суворов награжден медалью "Орден милосердия", как один из победителей всероссийского конкурса "Добрая дюжина". 1 июня 1997 года за работу с детьми он удостоился высшей награды международной ассоциации детских фондов, став лауреатом почетной золотой медали имени Льва Толстого. Кроме него, этой награды удостоились в том же году Юрий Никулин и президент Республики Саха (Якутии) Николаев. 31 мая 1994 года Александр Васильевич Суворов защитил кандидатскую диссертацию на тему "саморазвитие личности в экстремальной ситуации слепоглухоты". Меньше чем через два года, 21 мая 1996 года он с блеском защитил докторскую диссертацию на тему "Человечность как фактор саморазвития личности", стал доктором психологических наук. А как же мама - этот гений общения и доброты? На защите последней, докторской, диссертации она успела побывать, а во время первой лежала в больнице с инсультом. Но обе защиты, как и все вообще успехи, сын Саша считал и считает прежде всего ее, а не своей заслугой. Без ее материнского подвига не было бы ничего. Она не могла оставить сына без своей любви в чужом краю на произвол судьбы. Обменяв фрунзенскую квартиру на меньшую в Смоленской области, и переехав туда летом 1986 года с двумя младшими детьми, она с осени этого же года жила в основном у Саши. В девяностые годы она много болела, не меньше - 13 - пяти раз лежала в больнице, перенесла несколько операций, в том числе четыре онкологических по поводу рака кожи на лице. Незадолго до защиты Сашей кандидатской диссертации она перенесла инсульт, приведший к частичному параличу левой руки и ноги. У нее резко упало зрение, совсем плохо стало с памятью. Он нянчил ее, как ребенка, купал ее, что приносило ему огромное удовольствие, ибо когда действительно любишь, то все, что связано с любимым существом, даже физиологические отправления - свято! Часто она говорила ему: "Страшная у тебя мама!", а он называл ее самой красивой мамой на свете, самой красивой душевно, а значит и физически, невзирая ни на какие болезни. Доконал ее грипп, которым они болели вместе. Он дал осложнение на сердце и легкие, из-за электромагнитной бури запрыгало давление - то высокое, то низкое - развилась ишемическая болезнь, и четвертого февраля 1997 года, около пяти часов утра, она скончалась на руках сына от отека легких. Главный подвиг ее жизни связан был с сыном Сашей, но и после ее физической смерти ее святая материнская любовь продолжает свешать свои чудесные дела, о чем сын достаточно отчетливо сказал от ее имени в поэме "Свет": ...Маминой святой великой славою Я пронизан весь и окружен. Так оно, уверен, и останется До тех пор, пока я буду жить. С мамой никогда мы не расстанемся. Даже смерти нас не разлучить. Мария Тихоновна была ветераном труда. Как труженицу тыла, ее наградили пятнадцатью медалями, среди которых преобладают юбилейные в честь победы над гитлеровской Германией. Неутомимая женщина-трудяга, она свою любовь и прилежание к труду передала своему сыну. Александр Суворов - трудоголик. С 1995 года у него, кроме научных статей, ежегодно выходит в свет по книге. Так, в конце 1996 года в издательстве Всероссийского общества слепых "Логос" вышла его книга "Слепоглухой в мире зрячеслышащих", а уже в июне следующего года, в издательстве УРАО - другая, лирико-психологическое самоисследование "Достоинство", а через полгода в том же издательстве - сборник статей "Экспериментальная философия", вслед за ней подготовлен к печати лекционный курс Александра Суворова "Совместная педагогика", а в конце 1998 года в Екатеринбурге издана его, пожалуй, самая "читабельная" книга "Разведчик на трудной планете". При этом, он не упускает ни одной возможности преподавать в двух университетах (в УРАО и МГПУ), выезжать на работу в лагеря Детского ордена милосердия, участвовать в научных конференциях и симпозиумах, писать публицистику и... стихи! Несмотря на чрезвычайную занятость, он поддерживает переписку со своими "юными мыслителями" из Екатеринбурга, которая стала важнейшей частью его жизни вообще и психолого-педагогической работы в том числе. Стать профессиональным публицистом, писателем и поэтом ему помог Борис Михайлович Бим-Бад, с которым Саша Суворов познакомился в 1975 году на квартире своего духовного отца Ильенкова. Саша читал ему вслух свои курсовые работы, заметки, стихи. Бим-Бад внимательно слушал и по ходу чтения, ненавязчиво и весьма тактично, делал свои замечания, что и почему нужно изменить и исправить. Тогда Саша еще не знал, что это знакомство с годами превратится в дружбу, в сотрудничество, что - 14 - Ильенков передаст его "по эстафете" этому разносторонне одаренному человеку, человеку доброй, отзывчивой души, тонко чувствующей мир другого человека. Суворов очень обязан Бим-Баду своим литературным профессионализмом, а также в значительной степени - теоретическим и педагогическим: Борис Михайлович помог начинающему поэту освоить основы стилистики, исправлял ударения. Одно время он пытался помочь Саше изучить английский язык в совершенстве. Но из этой затеи ничего тогда не вышло. Учитель до сих пор в этой неудачной попытке продолжает корить себя, а ученик - себя, свою некоторую "леность" и несерьезное в ту пору свое отношение к изучаемому предмету. Позже Саша узнал, что знаменитая слепоглухая американка Элен Келлер владела как минимум четырьмя языками, и вообще среди высокоразвитых зарубежных слепоглухих вовсе не в диковинку профессия литературного переводчика... Первым стихотворческие попытки Суворова поддержал еще в Загорске директор детдома, ведший уроки русского языка и литературы, - Альвин Валентинович Апраушев. Но сколько-нибудь профессионального уровня в этом виде творчества Суворову помог достичь именно Борис Михайлович Бим-Бад. То, что благодаря Борису Михайловичу слепоглухой ученый-психолог стал поэтом, говорит о многом! Только весьма одаренный человек мог сотворить такое чудо! И вполне закономерен тот факт, что бывший научный сотрудник Академии педагогических наук СССР Борис Бим-Бад ныне является ректором Университета Российской академии образования, академиком РАО, доктором педагогических наук, членом Союза писателей России. Некоторые стихи слепоглухого поэта Александра Суворова могли бы сделать честь маститому зрячеслышащему поэту! Потрясает сам факт: человек, находящийся в черном звуконепроницаемом ящике, не видящий чистый лист бумаги, букв, не слышащий звуков, пишет стихи. Пишет стихи поразительной, обнаженной искренности, пишет своеобразный мелодичный, рифмованный дневник души, житие сердца своего, обжигающее болью и неизбывной тоской. Но в какую форму эта боль души и великая любовь к людям облечена! А какая сила духа заключена в каждой строчке! Именно этой силы духа и не хватает нам сегодня, - нам, нормально видящим, но глухим душевно и духовно. Поэт призывает нас пристально всмотреться в его судьбу, в его борьбу, в победы и поражения... Не ради себя вопиет он к нам, а ради нас! Для того, чтобы мы, несмотря на тернии невзгод и беды российского Лиха, прорвались к Небу, к людям, к труду и творчеству. Вот какие чудеса происходят на свете. И творят их не боги, а люди, обычные на первый взгляд люди, живущие рядом с нами: учителя и ученики; ученики, становящиеся со временем учителями, заводят себе своих учеников, - и так ныне и присно и во веки веков! Бесконечна эта чудесная цепь, и покуда она не разорвана, быть всегда живу нашему неразумному человечеству. Аминь. * * * Александра Васильевича Суворова, как уникальную личность наших дней, я узрел через его... стихи! Казалось бы, все должно быть иначе, - если пишешь об ученом, то прежде чем с ним вести беседу, изучи его научные труды, и тогда беседа будет идти на равных, легко и непринужденно. Как бы не так! Оставим этот рецептик для молодых всезнаек-журналистов! "Вся моя жизнь и моя душа в моих стихах, в них - 15 - все ответы на твои вопросы! - так мне заявил Александр Суворов, когда я впервые пришел к нему на квартиру. Сначала меня это немного обидело. За кого он меня принимает! А потом успокоился: Суворов устал от журналистов и их банальных вопросов. Рабочая комната в квартире доктора психологических наук Александра Васильевича Суворова представляет собой типичный кабинет типичного русского ученого: всюду, на антресолях, в шкафах, по всем углам и на полу лежат книги, штабеля периодических изданий для слепых, распечатки статей, рукописи, письма. Но для хозяина кабинета здесь все лежит на своем месте и ждет своего часа быть востребованным. Во всем прослеживается целесообразный "беспорядок". Одно лишь сразу же бросается в глаза - в рабочем кабинете ученого всегда полумрак. У Суворова сохранилось светоощущение, и он болезненно чувствителен к яркому свету. А поэтому зрячему трудно набирать свой текст на клавиатуре компьютера, нужны сильные очки. Но этот компьютер, помогающий работать, творить и общаться с внешним миром, является основным богатством ученого. Не будь его, Александру Васильевичу понадобился бы целый легион переводчиков по всем отраслям знаний. А это нереально. Чудо-технику - специальный компьютер и приставку к обычному компьютеру - подарил Суворову генеральный директор корпорации "Эдванс" Николай Николаевич Никитенко. С предложением сделать этот поистине бесценный подарок к Никитенко обратился ведущий телевизионной программы "Сделай шаг" Михаил Юрьевич Кожухов. А монитор и другие периферические устройства предоставил Университет Российской академии образования по личной инициативе ректора Бориса Михайловича Бим-Бада. Университет обеспечивает Суворова и необходимыми, весьма дорогостоящими, расходными материалами для компьютерной техники, а так же при необходимости оплачивает ремонт. Ах, если бы кто из матерых чиновников мог видеть, как ловко и быстро работает слепоглухой ученый с документами, как быстро он находит нужную информацию и обрабатывает ее... Настраивая компьютер на общение со мной и предварительно сделав распечатку какого-то текста, он участливо спросил меня: - Скажи мне, текст четко читается? Может мне изменить режим печати? На его ладони я ответил печатными буквами, что текст очень бледный, и он, как заправский мастер, быстро заменил картридж, прогнал через принтер несколько текстов, и убедившись, что распечатки читабельны, успокоился: - Сейчас мы поговорим от души! Бог с ней, с брайлевской клавиатурой, будем передавать друг другу зрячую клавиатуру - там будет меньше опечаток... Ты меня спрашиваешь, когда я стал писать стихи? Давно. Еще во Фрунзе, обманутый Александром Сергеевичем Пушкиным. Его стихи в "Родной речи" казались такими естественными - просто невозможно выразиться иначе! И я подумал, что тоже так смогу. И был весьма обескуражен, не сумев даже уложиться в какой бы то ни было размер, о котором, впрочем, не имел еще сколько-нибудь четкого представления. Следующая попытка была в Загорске, в возрасте чуть меньше четырнадцати. Ее поддержал, да в какой-то мере и спровоцировал, Альвин Валентинович Апраушев. Овладеть мастерством стихосложения мне помог Бим-Бад. Моя встреча с ним - подарок Судьбы, точнее подарок - 16 - Ильенкова... Это связано со знаменитым письмом Ильенкова ко мне от 12 августа 1974 года, к которому было приложено стихотворение "Душа моя", начинающееся: "Им никогда не позавидовать тебе...". Перед этими стихами была приписка Эвальда Васильевича: "Саша! Прилагаю к сему стихотворение, написанное собственноручно одним моим знакомым". Вот этим знакомым и был Борис Михайлович Бим-Бад. Первая личная встреча, как сейчас помню, состоялась 15 января 1975 года на квартире Эвальда Васильевича. Тогда Борис Михайлович предложил учить нашу четверку английскому языку... Он старался изо всех сил, но мы, его ученики, не проявили должной заинтересованности и упорства в занятиях. Потом я жалел об этом... очень жалел... Но зато я очень подружился с Бим-Бадом на почве моего литературного и научного творчества, вернее ученичества. В течение ряда лет я переписывал на зрячей машинке и дарил ему свои опусы, читал их вслух. Он тактично подсказывал, где, что и почему нужно исправить. Он был тогда единственным человеком, находившим время и желание для такого рода возни со мной... Поэтому я считаю, что если и добился чего-то серьезного в области литературной стилистики, то в первую очередь благодаря Бим-Баду... - Саша! У тебя сейчас промелькнули слова "научное творчество". Сейчас редко такое услышишь. Скажи, пожалуйста, занятие наукой обязательно должно иметь творческое начало, или звуки небес чужды сухой логике? В какой мере оказывает поэзия влияние на твою научную деятельность? И вообще, какую роль играют стихи в твоей жизни? Забава? Хобби в часы досуга или вынужденный вопль души? Вот, например, твой наставник и учитель Бим-Бад недавно сказал мне, что сочинение стихов является одним из его развлечений... Кстати, он недавно стал членом Союза писателей России. Суворов, откинувшись от считывающего аппарата, громко и искренне рассмеялся, помассировал руки и с добродушной иронией произнес: - Думаю, Борис Михайлович пытается скромничать, а получается, что очень даже сам себя хвалит. Стихи - дело трудное. И если трудное дело объявляется забавой, то кто же в таком случае тот, который так забавляется? Я же знаю, что стихи он пишет с 12 лет и всегда относился к своему творчеству очень серьезно, он, ведь, талантливый поэт! Одно дело, что ему сейчас не до поэзии, он настолько занят, что у него нет ни минутки остаться наедине с самим собой... Что такое поэзия для многих из нас? Это - голос наших одиноких душ! Всякий человек одинок в этом мире по-своему. Вот, ты. Ты разве духовно не одинок? - Одинок. Я тоже когда-то писал стихи, а сейчас недосуг: - Вот видишь! Так же и Бим-Бад! В этом плане я Борису Михайловичу не поверил бы на слово... Для меня же поэзия - не развлечение в часы досуга. Это способ выжить. Другое дело, что самостоятельного значения своим стихам я не придаю... Как, впрочем, практически ни одному виду своей деятельности - все они взаимосвязаны. Я часто думал над тем, каков же основной результат любого творчества. У многих творцов есть своего рода шедевромания, комплекс неполноценности, что ли... Дескать, все или ничего, либо шедевр, либо бездна отчаянья. А почему? Это же ведет прямой дорогой к творческому самооскоплению! Какой ни будь гений, а подряд шедевры выдавать не будешь. Я пришел к убеждению, что дело не в шедеврах, а в том, чтобы состоялась личность, чтобы человек вообще занимался каким бы то ни было доступным творчеством... Как, - 17 - например, в детской игре? Академик Леонтьев писал, что мотив игры - в отличие от труда - не сделать, а делать. Процесс важнее результата. В творческой работе настолько так же, что Фридрих Шиллер считал творчество высшей формой игры, и в этом пункте к Шиллеру полностью присоединялся и Карл Маркс... Самый важный результат творчества - не шедевры, а сама творческая личность, способная иногда, пусть даже один раз в жизни, создать шедевр. Если же до шедевра дело и не доходит, то творчество - даже самое скромное по результатам, по "продукции" - само по себе огромная ценность, которую нельзя уничтожать "в наказание" за отсутствие шедевров. Поэтому лично мне детское неумелое, робкое творчество бесконечно интереснее и ценнее профессионального. Профессионал уже состоялся, а ребенок - может не состояться, если его не поддержать, как в свое время поддержали меня, в том числе - не в последнюю очередь - и Борис Михайлович... Что касается научного познания как творчества, то ты, видимо, просто не знаешь, что это такое. Научная работа, особенно работа теоретика, заключается ведь не в бесконечном пережевывании кем-то когда-то высказанных идей, а в непрерывном осмыслении и переосмыслении вселенной и места человечества во вселенной. Основной инструмент - или основная способность, обеспечивающая саму возможность научной работы, - это теоретическая рефлексия. Способность творческая, а не счетно-классификаторская... - Саша, позволь мне не согласиться с некоторыми твоими высказываниями... Что такое: важно не сделать, а делать? Игра - она и есть игра, но речь-то идет о творческом созидании! Всем известно такое понятие: "сизифов труд". Да, бедный, богами проклятый Сизиф круглосуточно делает, взгромождает каменную глыбу на вершину горы, а она оттуда срывается снова вниз... Где в этом делании элемент творчества? Где элемент творчества в делании Вавилонской башни? Как архитектурное сооружение, эта башня была глинобитным чудовищным монстром... Неужели настоящий творец не должен ставить перед собой самую высокую планку? Нет, не за тем, чтобы свершить шедевр лучше, чем шедевр другого, а затем, чтобы создать такое, какого нет ни у кого в мире. Чего не было и нет! И когда художник ставит перед собой такую высокую цель, то тогда он вынужден напрячь всю свою волю, дух и дарованные свыше способности для достижения своей цели. Он должен это сделать! И если он свершит то, чего не смогли свершить другие, то он счастлив как творец... Вспомни, Саша, писателя Юрия Олешу, автора "Трех толстяков" и книги-дневника "Ни дня без строчки". Этот писатель никогда не ставил перед собой высокой планки, а делал и делал, как чиновник, как робот... Не ждал озарения мысли, не тяготился душевными творческими мукам, не ждал муз, вдохновения, а просыпался, вставал с постели, как чиновник, рано утром, завтракал, делал под радио гимнастику, поднимался в свой кабинет и писал, писал даже тогда , когда ни в душе, ни в голове ничего не было: ни цели, ни сюжета, ни идеи! Он был плохим писателем, Саша! Вот он этим вечным деланием, а не созиданием творчески оскопил себя... и спился! Этот очерк о тебе я пишу для молодых... А им нужна четкость и ясность. Дух соревновательности присущ всякой деятельности человека, но не в любой деятельности содержится элемент творчества. Хотя я знавал раньше токарей-художников... И никто не говорит, что художник стремится выдавать шедевры еженедельно, по графику, словно это какие-то - 18 - служебные бумаги... И в науке, и в искусстве человеку творческому обязательно нужно ставить перед собой самую высокую планку... А уж, будет, как ты говоришь, бездна отчаяния, очередной запой, или суицид - это уже дело самого создателя... - Во-первых, не ломись в открытые двери! К твоему сведению, я сторонник акмеологии - психологического направления, возглавляемого сейчас академиком Алексеем Александровичем Бодалевым. На русский язык слово "акмеология" буквально переводится как "вершинология", и суть дела именно в том, как добиться, чтобы каждый - каждый! - стремился к достижению каких-то вершин всю свою жизнь, ставил перед собой дерзкие, высокие цели. И мой протест против шедевромании ничуть не отменяет и не отрицает стремления к вершинам - наоборот, защищает это стремление от сознательного или бессознательного подавления под предлогом отсутствия шедевров. Во-вторых, не передергивай! Вряд ли ты на полном серьезе не можешь отличить игры от сизифова труда. В-третьих, категорически не согласен с твоей оценкой Юрия Олеши. Не надо его так обижать, оплевывать посмертно. Речь шла о том, чтобы творец был хозяином своего творчества, а не рабом вдохновения. И тут я могу поддержать позицию Олеши авторитетом Николая Васильевича Гоголя, который уговаривал, если не ошибаюсь, писателя Соллогуба, автора повестей "Тарантас" и и "Антон-Горемыка". Тот писатель беспомощно оправдывался: да что ж делать, Николай Васильевич, если не пишется! А Гоголь ему: да вы пишите, пишите, через "не могу"; сегодня мне не пишется и так далее, наконец надоест и напишется. В этом вопросе я всегда был на стороне Гоголя и Олеши, а никак не на стороне Соллогуба и Апостолова... Возвращаясь к вопросу о научной работе как творчестве, то и здесь мне очень помог Бим-Бад. Он обсуждал со мной различные философские системы, он помог мне разобраться, например, в том, что такое - отчуждение... - Сегодня это очень даже актуально! - Безусловно! В своем желании просветить меня Бим-Бад был сумашедше смелым! Очень осторожно он дал мне понять, в каком обществе я живу... Так, уже в мае 1977 года вынудил меня утвердительно ответить на вопрос: могу ли я представить себе фашизм в форме советской власти... - За ответ на этот вопрос КГБ СССР изъяло роман Юрия Германа... - Да? Я этого не знаю. - Роман был изъят из портфеля редакции журнала "Знамя" по доносу одного из ярых почитателей писателя... Германа в лагерь не посадили, но создали ему такую обстановку, что он, бедняга, быстро угас... - В этом смысле он разделил судьбу Твардовского... Так вот, через три года, после того разговора с Борисом Михайловичем, я прочитал у Маркса основные характеристики так называемого "грубого" коммунизма и с изумлением заметил, что Маркс в 1844 году дал точный портрет советского общества. Эти оценки и предвосхищения Маркса я тоже обсуждал больше всего с Борисом Михайловичем, который имел смелость от такого рода обсуждения не уклоняться, что предпочитали многие другие... Короче говоря, Борис Михайлович оказал большое влияние на мой духовный, мировоззренческий рост, приняв в этом смысле эстафету непосредственно из рук Ильенкова... - И в науке тоже? - 19 - - Вот именно. И в науке тоже. И в самом главном, чему вскоре оказалась подчинена моя деятельность как в литературе, так и в науке, - в психолого-педагогической практике, а попросту в умении любить детей. Этому ведь тоже надо учиться, это самое трудное из всех возможных видов творчества. Борис Михайлович выручил меня уже на подготовительном этапе, когда я слезно просил администрацию своего института официально договориться с директором Загорского детдома, Альвином Валентиновичем Апраушевым, чтобы мне разрешили там жить и общаться с детьми в течение нескольких дней. Администрация чуть ли не целый год не могла решить столь "великого" вопроса. - Чем это было вызвано? Уж не чиновничьей ли ревностью к своему шефу? - Ну зачем же так... Это же были друзья Ильенкова и мои друзья, честно старавшиеся выполнять ильенковское завещание по отношению к научной судьбе нашей четверки. Может, просто руки не доходили... Но Борис Михайлович решил это одним телефонным звонком из своей квартиры директору детдома Альвину Валентиновичу Апраушеву в моем присутствии. Апраушев, без проволочки, разрешил мне приехать на весенние каникулы, и я приехал в Загорск 22 марта 1981 года. Этот день перевернул молю душу и предопределил мою жизнь вплоть до сегодняшнего дня... В Загорском детдоме я вел дневники общения с детьми и читал их потом Бим-Баду, и он мне после прослушивания подсказывал, как добиться детского доверия, как решить те или иные вопросы, вставшие передо мной... Тогда в советах я очень нуждался... - Все ученики нуждаются в начале своего пути в советах своих наставников. Это закономерно. - Да. Но мне очень мешало тогда проклятие многих теоретиков - то, что я изначально назвал сам... "теоретической дальнозоркостью" - знал в теории, что делать, а как сделать в жизни - не знал. Веришь, не представлял себе. - От чего ж не верю? Верю! - Да. Тут-то больше всех именно Бим-Бад меня и выручил. Он научил меня общению с детьми... - Разве этому можно у кого-то научиться? По-моему, у человека или есть талант общения с детьми, или же его нет! В моей детской памяти запечатлелся образ одного старого белоруса, оставшегося после войны абсолютно одиноким и который рассказывал мне, ребенку-несмышленышу, такие чудесные истории и были, что я не мог и дня прожить без общения с этим стариком, которого впоследствии я и назвал "дедушкой Красивым"... Нет! Не за внешность! Он был тщедушным, сухим, умирающим от послевоенного голода, одиноким, но зато таким прекрасным духом... Но что? Что я тогда, пятилетний ребенок, мог понимать в красоте человеческого духа? Инстинкт? Вряд ли. Чутье - может быть... - Да... Но ты его воспринимал и визуально... видел его мимику, жесты, а я слепоглухой. Мне намного сложней... У меня в арсенале общения остается главным - мир прикосновений, мир общения вот через эту периферию - монитор, через который ты меня сейчас слушаешь, и тактильный дисплей, через который могу слушать тебя я... Монитор и ЗИП-дисковод, кстати говоря, куплены и предоставлены мне в пользование университетом по инициативе Бориса Михайловича. Когда из-за августовского обвала 1998 года мне стали не по карману картриджи для - 20 - принтера, Борис Михайлович разрешил купить картридж за счет университета по моему заявлению... Вот и сегодня, когда ты у меня, у Бориса Михайловича опять новая забота: он собирался ехать вместе со мной на юбилейные ильенковские чтения, а у него не получается, но он позаботился, чтобы я на университетской машине выехал туда и сделал доклад о философии своего учителя Ильенкова... Вот сейчас организационными вопросами ты с моим братом Васей и занимался по телефону... Одним словом, воистину, пока я работаю у Бориса Михайловича, я как у Христа за пазухой... Да и раньше Борис Михайлович очень тактично помогал мне материально. Я читал лекции в УРАО на одном из заочных отделений с весны 1991 года, получал за лекции гонорары. А потом Борис Михайлович предложил перейти на постоянную работу в Университет. Переходу в УРАО мешала моя щепетильность: в Психологическом институте РАО я с начала 1994 года был в группе Алексея Александровича Бодалева, там я защитил и кандидатскую и докторскую диссертации, впервые почувствовал себя реальным членом научно-исследовательского коллектива. С какой стати вдруг переходить? Но тут зарплату перестали выдавать, полное безденежье, а у меня на руках больная мама, да я еще должен был как-то содержать брата и сестру... Ну, в институте меня поняли, хотя и не были, конечно, рады моему переходу, и Бодалев лично пошел со мной в отдел кадров, чтобы помочь мне оформить перевод... Я перешел в УРАО без малейшего перерыва в стаже, а в Психологическом институте я остался на полставки - не хотелось терять друзей, тут дело было не в деньгах, а в чувствах... У Бориса Михайловича я вступил в новый коллектив, - ректората и кафедры педагогической антропологии, которой Борис Михайлович руководит лично, - постепенно обжился в этом коллективе, стал активно издаваться... Первая моя книжка вышла в издательстве УРАО еще в 1995 году и называлась "Школа взаимной человечности"... Здесь, в УРАО, я получаю полную поддержку в работе с детьми, если надо к ним выехать, незамедлительно выписывается командировочное удостоверение, это рассматривается как моя опытно-экспериментальная работа... Словом, у меня в УРАО полная творческая свобода и полное понимание в этом плане со стороны Бориса Михайловича, который как-то прямо мне сказал: "На самом деле меня устроит любой вариант, который устроил бы тебя". * * * - Саша! Это, действительно, чудо, когда человек не только заказывает музыку, но и позволяет тебе сочинять свою... Это ныне - великое благо, которое не всегда доступно рядовому смертному... Но, мы отвлеклись, а у меня к тебе еще много вопросов... Например, такой: в каких формах, ощущениях, чувствах доступно слепоглухому понятие внешней красоты? Можно ли средствами слепоглухого отличить внешне женщину от дурнушки, Аполлона Бельведерского от уродца крошки Цахеса? В конце концов, выявить внешнюю оригинальность личности через прикосновение, обоняние, частоту пульса, объема, классическую симметрию и "геометрию" изучаемого тобой живого объекта? Движение, жесты, вибрации голоса... - Голос - это по части слепых, но не слепоглухих... Хотя я какое-то время и был только слепым, но это для меня весьма отдаленное прошлое... Извини... Насколько я знаю, слепые в голосах очень даже ориентируются... Они по интонации в голосе могут определить, плохой - 21 - человек, или хороший... - По интонации в голосе и я, обычный, средний человек, могу так же определить, добро или зло мне несет человек в общении со мной... - Тебе виднее... Но что касается меня, то я чисто внешней красотой никогда не интересовался. Мне не слишком уж хочется ощупывать людей. Предпочитаю минимально достаточный для получения информации о человеке осязательный контакт. Если прикасаюсь к чему-то кроме рук, то это не с целью получить представление о его внешнем облике, а только с целью сориентироваться в его эмоциях или в действиях. Прикосновение к щеке, например, дает мне информацию о том, смеется человек или нет. Прикосновение к горлу - вибрирует оно или нет, то есть, говорит человек или молчит. Это может быть одновременно и лаской. Но движения чисто ласкательные, ласку без ориентировочного смысла, что ли, я почти не допускаю... Теми, кого я очень люблю и к кому меня тянет, мне хочется любоваться. Но физические возможности любоваться, как ты говоришь, "объектом", очень ограничены, компенсировать на ощупь я не стремлюсь. Предпочел бы обычный способ - дистантный... Но, увы, он мне недоступен. Остается любоваться личностным обликом, уж каким он мне представляется в результате общения с человеком. И когда я кого-то называю красивым, я имею в виду прежде всего душевную и духовную красоту, красоту личности. А с чисто внешней красотой у меня отношения очень просты: душевно и духовно красивый человек никак не может быть внешне безобразным... - А вот, Саша, и ошибаешься! Вспомни героя романа Гюго "Собор Парижской богоматери" - несчастного Квазимодо - ведь он был уродцем! Однако он заслужил любовь... правда безответную... - Когда речь идет о любви "уродцев" или к "уродцам", - до чего противное слово "уродец", давай лучше не будем им пользоваться, - писатели всегда находят в этих существах что-нибудь прекрасное. Обычно это - глаза. У лермонтовского Вадима прекрасные глаза, Квазимодо - благороден, бесстрашен, предан своим благодетелям, и ему много пришлось пережить, прежде чем он решился сбросить с крыши Собора Парижской Богоматери своего воспитателя, отдавшего в руки палачей Эсмеральду. В художественной литературе вообще господствует идея уродливой телесной оболочки, под которой - прекрасная душа. Художник просто не может не отыскивать внутреннюю красоту под внешним безобразием - иначе незачем огород городить, все художество теряет всякий смысл. Ну а мне внешняя привлекательность и почти недоступна, и неинтересна. Красив - прежде всего добрый. Или - внушающий доброе чувство (дети). Такое словосочетание, как "некрасивый ребенок", вызывает во мне резкий протест, я не знаю и знать не хочу, что здесь можно "иметь в виду". Некрасивых детей не бывает и быть не может, пока они дети. Тело может быть изуродовано болезнью, но красота - и даже внешняя, не телесная, а поведенческая, что ли, - это вопрос не телесной организации, а любви. Красив тот, кого любят и кто умеет отвечать любовью на любовь. И если у тебя в голове подобная этика и эстетика не укладывается, мне тебя очень жаль... - Вот у тебя сейчас около компьютера лежит удивительной красоты барельеф твоей мамы... Я на него имею счастье смотреть и делать вывод, что в преклонном возрасте твоя мама сохранила свою первозданную красоту, правильность черт, внешнее и внутреннее благородство... Ты, - 22 - Саша, ведь помнишь ее облик с тех пор, когда ты был зрячим? Разве не так? Она была красива... Я уверен, что она была красива... Кто делал этот изумительный барельеф? Один из московских скульпторов? - Да. Она была очень красива, - точнее, прекрасна... Но мамин барельеф из пластика сделала одна женщина из Екатеринбурга, где у меня недавно вышла книга "Разведчик на трудной планете"... Зовут эту женщину Лариса Михайловна Ларионова. Она мать больного бронхиальной астмой шестилетнего мальчика, работает в Редакционно-Издательском Отделе областного Дворца молодежи, где вышла моя книга. Московские профессионалы не взялись по фотографии сделать мамин барельеф, и она, без всякого вознаграждения, просто из благоговения перед моей мамой, которую лично не знала, - сделала. Мы познакомились, когда мама еще была жива - летом 1996 года. Много говорили о проблемах воспитания ее малыша, и тут у меня просто не было и быть не могло другой возможности что бы то ни было членораздельное сказать этой чудесной женщине, кроме как обратиться к опыту моей собственной мамы. И этот опыт Ларисе Михайловне оказался настолько нужен, что она даже передала моей маме на память маленькую брошку, а после ее смерти по единственной фотографии сделала барельеф. Моя мама всю жизнь представлялась мне до последнего дня жизни очень красивой - прекрасной! - личностью, а следовательно и внешне... И уж к кому-кому, а к ней я прикасаться не стеснялся. Да и другого выхода не было. Когда мы жили с ней вдвоем - мне, ее, больную, приходилось купать. Я к ней относился как к маленькому ребенку... И детей мне тоже приходилось купать, мальчишек, бывших у меня в гостях, и делал я это с огромным удовольствием... Для меня, повторяю, не существует некрасивых детей. Они все красивые, - пока не испорчены... А когда уже испорчены, производят отталкивающее впечатление. Юноши пятнадцати-шестнадцати лет, например, когда от них разит табаком, представляются мне законченными бандитами, готовыми кинуться в драку без всякого повода... Я таких видел в лагерях, доводилось с ними знакомиться... Я предпочитал знакомство с ними не продолжать, больше общаясь с ребятами помоложе... Мне кажется, что если слепоглухой пускается в рассуждения о внешней красоте, то это скорее в порядке самоутверждения - в порядке перепева подобных рассуждений зрячеслышащих, а свой опыт тут вряд ли налицо... А если что-то и есть, то вряд ли что-то осознанное... - Очень жаль, Саша! Очень жаль! И зрячеслышащие педагоги предпочитают пожинать свои педагогические лавры на еще неиспорченных детях... НО кто же тогда, кроме слепоглухих, будет заниматься так называемыми вполне здоровыми зрячеслышащими ребятами? Государство? Оно о них забыло! Общество? Ему до этого недосуг! Семья? Она занята проблемами выживания! Читая твою самую последнюю книжку "Разведчик на трудной планете", я, человек, не склонный к слезливой сентиментальности, над некоторыми главами ее, заплакал... Большое впечатление произвели из этой книги главы: "Избранники и избранницы" и "Качели"... Молодец! Потрясающие жизненные зарисовки! И какая психология! А сколько в связи с ними тонких и щекотливых вопросов! С ума сойти! Вот, например, такой вопрос, даже несколько вопросов: в какой мере осуществляется адаптация к суровым условиям нынешней самостоятельной жизни выпускников спецшкол для слепоглухих? Работать на поточной линии по изготовлению канцтоваров и бытовой электротехники - 23 - в виде роботов? В какой мере "неиспорченные" дети, подрастая, готовятся к любовным отношениям и созданию семьи на заре своей юности? Вот ты, Саша, сам пишешь в своих научных трудах о том, что смысл жизни, ее качество коренится в творчестве личности, а любовь и земная и платоническая, небесная, является величайшим стимулятором творчества и мужчины и женщины... Без творчества нет полноценной личности, так утверждаешь ты! - Господи, Толя, не приписывай же мне того, что утверждаешь ты, а не я! Не поймешь тебя, то ли ты меня подвергаешь нещадной порке, говоря, что я предпочитаю "пожинать педагогические лавры" на неиспорченных, - то ли хвалишь, неизвестно откуда решив, что "испорченными занимаются только слепоглухие (кто? перечитай свою предыдущую тираду!). И про смысл жизни - все наизнанку! Прости, вырос я, еще в 81 году вырос из этих коротких штанишек, когда молятся на "творчество" вообще! Давным-давно оно для меня не идол, не господь Бог и не смысл жизни. Вдумайся. Это страшные изречения - "наука требует жертв", "красота требует жертв". Людоедские. Оправдание человеческих жертвоприношений, только вместо какого-нибудь первобытного идола - наука и искусство... Нет, это психологическая и педагогическая наука должны приносить жертвы детству, никак не наоборот, - если вообще уместно говорить о каких бы то ни было жертвах. А детям нужна любовь. Умная, разумная, ответственная, предвидящая и учитывающая последствия на несколько лет и десятилетий вперед. Творческая! Любовь - не стимулятор какого-то там еще творчества, как ты утверждаешь (ты, а не я!), но - сама - величайшее творчество! Величайшее, труднейшее и счастливейшее! творчество, результатом которого становятся не "бессмертные творения" (всякие там шедевры, которые разрешается только благоговейно созерцать), а - хорошие люди. И это такой результат такого творчества, которое, если верить Даниилу Андрееву, доступно только Богу - и делает человека подобным Богу или, точнее, орудием Любящей Воли Божьей. По Даниилу Андрееву, мотив божьего творчества - любовь, а мотив творчества сатанинского - зависть. По-моему, независимо от веры или неверия в Бога это - бесспорно: либо любовь, либо зависть, и третьего не дано. Из любви - человечность, разум, жизнь. Из зависти - бесчеловечность, безумие, смерть во всех видах. Вот какова моя действительная позиция. Еще раз - не передергивай... Ну ладно. Извини, пожалуйста, - не сдержался. - Зависть! Это хорошо сказано! По-библейски: "Завистию великою исполнен бысть Каин и убияша брата своего Авеля!: - Да, Итак... У тебя два вопроса. Первый - в какой мере слепоглухие подготовлены к жизни? В очень слабой... Ведь, учреждение для слепоглухих в пределах бывшего СССР было и есть только одно - это нынешний Сергиево-Посадский реабилитационный центр. Если слепоглухие не были в учреждении, то они учились по более-менее индивидуальным планам, либо в спецшколах для слепых, как в свое время учился до Загорска и я, либо в спецшколах для глухих... А отсюда можно делать некоторые прогнозы для выпускников. Они неутешительны... Степень подготовленности этих выпускников к жизни определяется прежде всего общим уровнем развития и общим отношением к жизни. Либо они ее боятся и никому не верят, - тогда они попадают в тотальную зависимость от родственников и обслуживающего персонала центров социальной помощи, - 24 - или домов-интернатов... Либо они хотят и умеют организовывать себе помощь посторонних людей, первых встречных - тогда они приспосабливаются и могут жить в большом мире. А если этот мир им враждебен и чужд - тогда полная самоизоляция в той или иной "резервации". А если в этом мире есть возможность встретить и найти друзей - тогда происходит интеграция в той или иной степени... Вообще-то, все так, как и в мире зрячеслышащих, но намного сложнее... Что же касается любви чисто половой, точнее, чтобы отличить ее от любви в философском плане, что касается секса, то тут... две крайности. Пойми, мы в большинстве своем растем в интернатах... Мой вариант в этом плане: полная сексуальная девственность, то есть абсолютная. Я могу назвать еще, кажется, только одного человека, у которого так же получилось - добровольно... И еще одного - девственного в силу отвращения, которое к нему испытывали окружающие, хотя он сам демонстрировал свою сексуальную озабоченность... Вторая же крайность - интернатский разврат, взаимное ощупывание интимных мест в бане или в туалете после отбоя, ночью. Наша бесполая советская педагогика, бессильная против интернатского разврата, предпочитала делать вид, что ни сном ни духом о нем не подозревает, подобно лицемерной ханже - старой деве... - А что сейчас предлагает современная не ханжеская российская педагогика? Сейчас среди зрячеслышащих идет интенсивная пропаганда сексуальной грамотности подростков. Неужели это так актуально сейчас, когда у подрастающего поколения нет образовательных, интеллектуальных и нравственных ориентиров? Ну, ладно, Бог с ними со здоровыми, а как быть с инвалидами? - И раньше, и сейчас стихийно вырабатывается в общем нормальный тип сексуальных отношений. Происходит взаимное тяготение противоположных полов, создание семей и рождение детей. Создаются смешанные семьи - один супруг инвалид, другой здоровый, а бывает нередко, что оба супруга инвалиды. Это уже большой риск. Инвалидность может передаваться детям. Немало людей с наследственной слепотой или глухотой, чьи родители - слепые или глухие. Но бывает, что рождаются вполне здоровые дети у родителей-инвалидов. По законам Менделя тот или иной признак передается не обязательно от родителей к детям, а через детей к внукам. То есть у детей этого признака нет, а у внуков появляется. Лично я стою на той позиции, что браков лиц с наследственной инвалидностью лучше бы не допускать. Пусть лучше занимаются онанизмом, чем плодить новых и новых инвалидов от рождения... - Это жестоко! Любой твари Божьей даровано право иметь свое продолжение... Если б так все рассуждали, то сейчас, в век экологических катастроф и метаморфоз на генном уровне, никто в этом мире не должен заниматься продолжением потомства... Саша! Тебя занесло в крайность! - Опять передергиваешь. Речь идёт об элементарной ответственности за потомство и благодаря этому - об уменьшении суммы страданий в обществе. И не о том, конечно, чтобы уничтожать уже родившихся больных детей - вот это было бы жестоко и хуже, чем жестоко, - а о том, чтобы не допускать их рождения, об элементарной сексуальной дисциплине. О недопустимости похоти. О том, чтобы все отдавали себе отчет: секс - не - 25 - развлечение, не личное дело, извини, совокупляющихся, но занятие, чреватое бесчисленными социальными последствиями. Надеюсь, ты не завопишь "караул" и не ударишь во все колокола по случаю поражения тебя в гражданских правах, если услышишь от врача, что не стоит ложиться с женщиной в постель вдребезги пьяным? Или одурманенным наркотиками? Просто-напросто речь идет о сознательном, только и достойном разумного существа, отношении к сексу. О том, чтобы и в сексе быть прежде всего человеком, а не животным. Я считаю инвалидность величайшим несчастьем. Я предпочел бы самые жесткие меры профилактики, в том числе и профилактики наследственной инвалидности вследствие браков между инвалидами... - Это уже было, Саша, и ты уже знаешь, где... - Эк тебя заносит! Тебя, а не меня! Стоит заговорить о сексуальной дисциплине, о законодательном регулировании сексуальных отношений в заботе о здоровом потомстве - и ты уже готов поставить меня на одну доску с какими-то фашистами! Или ты не видишь разницы между геноцидом и просто разумным отношением к стихии секса?! А я и тут присоединяюсь к Даниилу Андрееву, который говорил, что одним из признаков пришествия царства Антихриста является полная, абсолютная сексуальная "свобода". Если мы в этой области не научимся быть людьми, а останемся животными, то мы как разумная форма жизни обречены. Ребенок-инвалид, слов нет, должен иметь все возможности стать нормальным человеком, разумным существом, личностью вопреки инвалидности. Но инвалидность - это всегда жуткое горе, бездна страданий не только и даже не столько для самого инвалида, сколько для окружающих его, не отрекшихся от него, любящих его людей. Зачем такое возводить в норму?! Хватит и того, что инвалидом можно стать вовсе не только в силу каких-то неполадок в генах, а в результате несчастного случая, лекарственного отравления в младенческом возрасте, мало ли... Есть такая пакостная болезнь - рубелла, или краснуха. Насколько знаю, если угораздит переболеть этим в период беременности, то высоки шансы рождения слепого, глухого и умственно отсталого ребенка. Таких детей немало во всем мире. А когда пьяный супруг избивает беременную жену, и в результате рождаются больные дети? Я таких тоже видел. До каких пор нам расхлебывать последствия подобной безответственности? Нет, я за жесткий медицинский, психологический, этический контроль в этой области. Меня за границей спрашивали, много ли слепоглухих в России. Я отвечал, что статистика неизвестна, однако с моей личной точки зрения даже если бы был только один - то и это было бы уже слишком много. Поверь уж на слово, что слепоглухим быть очень и очень тяжело, - ведь я же сам слепоглухой, неужели мое свидетельство ничего не значит? - Бывают ли браки между инвалидами по духовной творческой деятельности? Без секса! Без детей! И что такого плохого в этом духовном браке? И выживать легче и творить - тоже! - У меня лично есть кое с кем такие отношения... Только мы оба не видим смысла оформлять их браком. Дружим, беседуем, духовно взаимно обогащаемся. И прячемся друг за друга от тех, кто лезет с сексом к каждому из нас. Слава Богу, такой сдерживающий мотив, как "у него (у нее) другая (другой)", еще кое у кого действует. Моя подруга (она слабовидящая глухая) претендентам на ее руку и сердце говорит, что она уже замужем, а я то же самое говорю желающим насильно меня женить, - 26 - если уж никакие другие аргументы не действуют. Приходится подлаживаться под примитивное сознание этих полуживотных, лишь бы отстали... Я заметил, что Александр Суворов стал раздражаться, нервничать. Видимо, я наступил на его любимую мозоль. Но виноватым я себя не чувствовал. А отчего мне чувствовать себя виноватым, когда накануне нашей встречи ученый-психолог сам просил меня задавать самые неприятные и "заковыристые" вопросы... - К сожалению, источники моего дохода едва обеспечивают существование моих сестры и брата... А на четвертого члена семьи, на жену, их уже не хватит. Другое дело, если бы этот четвертый член семьи имел свои источники дохода, которые я мог бы объединить со своими... Может быть, такие отношения, в том числе и сексуальные, "безобидные", бывают, но это не мой вариант... Впрочем, что касается той моей подруги, о которой я упоминал, то если ей понадобится моя материальная поддержка, она ей обеспечена, как бы туго мне самому ни пришлось. Это я для себя давно решил. Вот загвоздка - не получается с ее трудоустройством. Она уникальный специалист - психолог и экстрасенс, на Даниила Андреева я вышел во многом благодаря ей. Когда-то мы вместе ездили к детям, и она очень мне помогала в них разобраться. Я многому сам у нее научился. Мечтаю со временем сделать так, чтобы эти наши поездки возобновились, и тогда, может быть, как-то и проблема с трудоустройством решится... - Все ясно, Саша! Ты - прагматик и максималист. Но твоим ответом я полностью не удовлетворен... - Ну и шут с тобой. Я не собираюсь убеждать тебя в своей правоте. Ты спросил - я ответил. Не нравится? Не взыщи - больше потчевать нечем. Что есть, то и есть, а по своим вкусам других переделывай, если кто позволит... * * * - Саша! А это верно, что ты на ладони можешь дать самую объективную характеристику человеку, с которым ты общаешься? - Откуда ты это узнал? - Из твоей знаменитой книги "Разведчик на трудной планете"... - Не надо преувеличивать объективность этих характеристик. Определение, что передо мной за личность, по излучениям ладоней - это тот дополнительный "канал информации", который стал мне доступен во многом благодаря общению с той моей подругой, психологом и экстрасенсом. Но насколько это объективно - трудно сказать. Сама она в объективности подобной информации не сомневается, но она - в большей мере мистик, чем ученый, а я все же наоборот... Ты, конечно, жаждешь получить подобную характеристику? Не сегодня и не завтра. Дело в том, что я недавно сильно простыл и мои пальцы и ладони утратили прежнюю чувствительность... Да и утомительно это для меня, и вообще побаиваюсь этим заниматься - слишком уж серьезно воспринимают люди мои интуитивные заключения... С детьми я этим занимаюсь в порядке игры и настаиваю, чтобы и отношение было соответствующее - как всего лишь к игре. Так это дети и называют - "игра в ладошки" или игра "в угадай руки". При этом я учу ребятишек и самим чувствовать свои излучения. И они убеждаются, что у всех это в разных местах и разной интенсивности. А если сами нашли - значит, ничего особенного, как нет ничего - 27 - особенного в способности видеть глазами и слышать ушами. То есть лично для меня эти способности - к зрению и слуху - прямо-таки мистические, но ведь для зрячеслышащих они просто привычны... - Ладно... Ты мне тогда ответь еще на один вопрос: почему среди слепых, одаренных тончайшим слухом, нет даровитых композиторов? - А откуда ты знаешь, что нет исполнителей и композиторов из слепых? Были и есть! Насчет их гениальности - не знаю... Я вообще не люблю это слово - "гениальность"... В этом вопросе я не слишком эрудирован, надо бы спросить у знакомых слепых музыкантов... Но есть... есть довольно известные имена... Им действительно трудно пробиться, и не в силу нынешней звериной конкуренции. Дело в том, что "тончайший слух" имеет оборотную сторону медали - крайнюю общую скованность этих людей... Они очень скованы, что мешает их артистизму... Они постоянно прислушиваются с таким сверхнапряжением, что это сказывается на их движениях, крайне скованных... Они замирают, цепенеют... и привыкают такими быть всегда. А на зрячих это производит отталкивающее впечатление. Лучшие из них этот свой недостаток знают. Есть сегодня слепой певец Юрий Сарафанов. Он выступает по телевидению в круглых столах об инвалидах. Мне как-то переводили его высказывания или... нет, читал, была публикация в журнале. Короче, он говорит как раз об этой скованности, из-за которой слепых исполнителей неохотно выпускают на сцену... Настолько это чудовищно, что даже зрячие артисты отказываются выступать с ними в одном концерте... А организаторы концертов вынуждены выбирать, и выбирают, конечно, зрячих артистов... Я давно и в личном общении заметил парадоксальную вещь, насколько выразительны движения слепоглухих с детства. Моя речь на тонкий слух слепых - монотонная, а на мое осязание их движения - столь же однообразны, если вообще присутствуют... У слепоглухих очень выразительные движения! У нас ничего не бывает просто так, любое слабое прикосновение, едва заметная судорога, легчайшее вздрагивание кожи, нам о многом говорит... Слепые этим языком не владеют, в отличие от зрячих, в том числе глухих, у которых этот язык развит. У нас он развивается в силу отсутствия слуха... ничего не остается, как изощряться в языке движений, который мы осваиваем на ощупь, чего слепым благодаря слуху делать не надо. В итоге, именно со слепыми мне лично с детства общаться сложнее всего... Вероятно, эта их скованность, невладение языком движений мешает их артистической карьере... Ведь исполнитель - певец, или пианист, или баянист - он на сцене не только музыку делает, он должен еще всей фигурой создавать какой-то образ, а это у него не получается. - Создавать образ фигурой, Саша, это у эстрадных звезд очень неплохо получается. Вертеть задом, ложиться в дьявольской дымке на сцене в полуголом виде, согласись, это не искусство... Я ведь тебе не об исполнителях слепых задавал вопрос... Исполнитель, это исполнитель, попугай, даже очень талантливый... Речь шла о слепых композиторах, создателях... А эти, птички-пересмешники, осточертели... Да ладно, не сумел ответить на вопрос, ну, и Бог с тобой! Действительно, откуда у тебя может быть такого рода информация, если ты не можешь с десяти лет жить в мире музыки... - Я чувствую, ты, Толя, нервничаешь... - Немножко есть... Но это не имеет сейчас никакого значения. - 28 - Сейчас модно говорить, кого колышет чужое горе... Так и живем, и одновременно, ноем, что мы все так одиноки... Сами виноваты в одиночестве, друг друга не слышим... Ты лучше скажи мне, вот сейчас, когда ты достиг всего, о чем и мечтать не мог десять лет назад, сейчас ты испытываешь неуверенность в себе? Неуверенность в научных своих изысканиях, в своем стихотворном творчестве? И вообще, присуща ли тебе заниженная самооценка? - Погоди, сначала об исполнителях и композиторах. Может быть, я вторгаюсь в заведомо недоступную мне сферу, но твоя, мягко говоря, недоброжелательность к исполнителям меня коробит. Похоже, ты тут путаешь так же, как и с наукой, которая для тебя вдруг оказалась нетворческим делом. Неужели трудно понять, что живой артист - не видеокадр, вообще не машина для точного воспроизведения звуковой, видео- или электронной записи? И есть создание образа, а есть то, что ты назвал верчением задом. Мне недоступны драматические да и музыкальные театры, в любой оперный театр я могу пойти только ради оркестра, не видя происходящего на сцене. А оркестр слышу через слуховой аппарат. Но я достаточно читал о великих артистах, и вот их обзывать птичками-пересмешниками - это уж слишком. Создание образа, в том числе и с помощью тела - творчество, и нелегкое творчество, требующее тончайшего проникновения в психологию персонажа, вживания. Очень сложное и очень нужное дело, чтобы помочь зрителю себя понять. Как образ, созданный писателем, помогает понять себя читателю. Исполнитель должен вникнуть в замысел автора так, как если бы это был его собственный замысел, иначе этот замысел не дойдет до зрителя, слушателя... Не надо быть неблагодарным этим людям до такой степени. А я, когда говорил о создании образа фигурой, как ни странно, опирался все же на личный опыт восприятия. Ну да, на ощупь. Я бывал на репетициях детских ансамблей. Фольклорных, не эстрадных. Они пели и одновременно танцевали в национальных костюмах, а я в это время, сзади, чтобы не мешать, легонько к ним прикасался. Я был очарован и... очень расстроен. Убежав от ребят и спрятавшись - плакал. Потому что в тысячный или миллионный раз остро почувствовал недоступность мне огромного прекрасного мира. Нет, настоящие исполнители - тоже творцы, и никак не второго сорта, а равные создателям произведений, которые исполняют. И среди слепых немало прекрасных и даже великих композиторов, просто слепота - обстоятельство второстепенное по отношению к их творчеству, и мы можем не знать, что автор той или иной любимой нами музыки был слеп. Как необязательно знать о слепоте Мильтона или Ивана Козлова, когда речь идет о них в качестве поэтов, а не клиентов окулиста... Теперь к твоему вопросу. Неуверенность в себе мне свойственна во всем - и в литературной, и в научной, и в психолого-педагогической деятельности. В этой последней сфере я вообще боюсь быть слишком уверенным в себе, в своей правоте, ибо это может выйти боком ребятишкам. Лучше сомневаться в себе, чем калечить детские души... Самое сильное и постоянное чувство в моем общении с ребятами - это чувство беспомощности, незнания, что делать в ближайший момент. Спасает только полная искренность: я ничего от ребят не скрываю - ни своей неуверенности, ни своего к ним любовного отношения. Они сами мне предлагают те области, где мы могли бы действовать сообща, они сами проникаются ко мне доверием... Я хочу быть полезным их духовному - 29 - росту, как Ильенков и Бим-Бад смогли быть полезными моему... Без доверия и готовности впустить меня в их духовный мир это невозможно... - Что ты вынес для себя основное из общения с детьми, из своей работы с ними? - За эти годы я осознал, что главный дефицит слепоглухих ребят, задерживающий их развитие - это дефицит общения... - Дефицит общения наблюдается и у зрячеслышащих... Видимо речь идет об особом общении: интеллектуально и духовно взаимообогащающем, а не о ток-шоу на половые темы... - Ну, конечно же! Общение должно быть интеллектуально и духовно насыщенным... - В твоих стихах, Саша, кроме общего душевного надлома, весьма заметно проявляется обида на людей за их неискренность, фальшь, за стремление даже в отношениях с тобой сорвать некоторые дивиденды... Тебе, видимо, сложно быть человечным... быть чадом человечности... - Я не чадо человечности, а скорее мученик ее. Я мучительно хочу быть человечным. Человечность и есть тот самый идеал, в необходимости реализации которого я убежден и который всю жизнь конкретизирую в своем научно-теоретическом и всяком ином творчестве. Но вот быть человечным самому далеко не всегда и не со всеми удается. Это мучительное стремление воплотить свой идеал прежде всего в собственном образе жизни... Удается, но... с переменным успехом. Пока лучше всего воплощение этого идеала удавалось в общении с детьми, и именно с ними я сам себе нравлюсь больше всего, а в общении с другими людьми - как получится... Слишком часто приходится себя стыдиться. Правда, "слишком" на моем языке максималиста значит вовсе не то же самое, что "слишком" для кого-то к себе снисходительного. Даже если такого рода факт в моей биографии один - уже слишком много и слишком часто. А он, этот стыдный факт, увы, далеко не единственный, и прощать себя не умею, да и не хочу... Мне отчаянно хотелось всю жизнь - "быть хорошим", вот только требования к "хорошести" уж очень строги... Об этом у меня есть много стихов. Сейчас я быстренько выведу тебе пару стихотворений на монитор. Одно из цикла про самовоспитание, другое из цикла стихов о маме... Саша стал колдовать над компьютером, а я стал еще раз пролистывать его книгу "Разведчик на трудной планете". На экране высветилось стихотворение "Самодовольство": Все хотят быть собою довольны. Отрицать - лицемерить в лицо. Одному своего предовольно Бытия, чтоб глядеть молодцом. Недовольство собой - с какой стати? Он хороший - ведь это же он! Что там с вечного взыщешь дитяти!.. Сам в себя беспричинно влюблен. А другие не могут беспечно От рожденья до смерти пройти. С целым миром торгуются вечно, У себя же в самих не в чести. Как ни бьются, бездумно не могут Ни поссориться, ни полюбить. - 30 - Их сомненья грызут всю дорогу: Для кого и чего ради жить. Им от собственной личности нужно Постоянного - море огня, Чтоб дремучую - выжечь бездушность Безучастного к миру бытья. Похвалить бы себя им хотелось, Но цена похвалы высока: Надо мир чуть разумнее сделать, Став самим - человечней слегка. 31 октября - 1 ноября 1986. - Вот и попробуй быть собой доволен при таком моем максимализме требований... И ведь как долго возился, сколько дат... Исправлял текст в 1990 и в мае 1998 года... Любимая мысль, все что-то пытался исправить... - Но к чему же ты пришел, конкретизируя свой идеал человечности? Что такое, по-твоему, человечность? - А мы все время вокруг этого крутимся. слава Богу, добрались до лобового вопроса. У меня есть лобовой ответ, сформулированный в одном из лагерей для ребят и их вожатых. Я включил его в свою книгу "Совместная педагогика. Лекции по общей и специальной теории взаимной человечности". Сейчас вызову. На экране появился отрывок из сашиной книги, находящейся в производстве в издательстве УРАО: "В заключение привожу "Некоторые тезисы о человечности", написанные мною в августе 1998 года. Написал я их для старших подростков, вожатых и педагогов в лагере общения Свердловского областного Детского ордена милосердия. Формулировать пришлось по необходимости предельно просто (чтобы могли хоть что-то понять как можно более младшие ребята), а значит, и предельно категорично. При этом из теоретической сути дела я постарался ничем не жертвовать. Зато выдвинулась на первый план проблема, к которой я не смог толком подступиться ни в одном обычном научно-теоретическом тексте, - проблема, что значит быть самим собой и как это связано с человечностью. "1. Человечность - это то, чем человек отличается от животных. То, что делает человека человеком. "2. Рождаемся мы животными, а людьми становимся. Иными словами, всю жизнь учимся быть (на худой конец, притворяться) человечными. "3. Я согласен, что человек произошёл от обезьяны. Потому что он кривляется перед всеми, особенно перед самим собой, ни дать ни взять как обезьяна. "4. Самое трудное - это быть самим собой. Не кривляться, не примеривать бесчисленные маски, а иметь лицо. "5. Но лицо не должно быть неподвижным, как маска (личина). Лицо должно быть выразительным. "6. Лицо может выражать только человечность. Иначе оно перестаёт быть лицом, а становится личиной. В лучшем случае - гримасой. "7. Человечность - это умение отвечать за себя перед другими и всем остальным миром. Человечность - это умение отвечать за других перед своей совестью. Короче говоря, человечность - это умение любить. - 31 - "8. Лицо - налицо только у того, кто умеет любить. Если не умеет, то кривляется. "9. Кривляться - значит быть рабом своих прихотей и капризов. Быть животным, воображая себя человеком. "10. Чтобы быть человеком, надо быть очень смелым, потому что самое трудное - это именно быть человеком. Трус не может быть человечным (любящим, добрым, ответственным). Трус может быть только нахальным. "11. Нахальство - это выпендрёж, назойливое зубоскальство, вызывающая поза, грубость. Нахальство - это попытка насмерть перепуганного животного напугать того, кого само же смертельно боится. Не бойтесь быть людьми!" * * * - Саша, я тебя не утомил своими банальными вопросами? День прошел как минута, за окном темнеет... - Ты меня не утомил. Поразмышлять обо всем этом очень интересно, да и все равно мне придется отвечать на подобные вопросы в различных аудиториях и в соответствующих текстах, как уже и приходилось... Еще есть дежурные, банальные вопросы из этой серии - верю ли я в Бога и вижу ли сны? - Я тебе такой вопрос и не собирался задавать! Особенно о Боге! Это настолько интимно... Можешь не говорить на эту тему. Мне это не интересно, да и читателя вряд ли заинтересуют твои отношения с Богом... Такие вопросы обычно задают атеисты-прагматики, коммунисты-перевертыши и их чада, нажившие на своих лже-идеях громадные состояния и ограбившие таких, как ты! Сейчас они едут по дороге к Храму на роскошных "мерседесах"... - Ты опять начинаешь злиться. Да и расписываться за читателя не советую. Слишком уж постоянно и повсеместно спрашивают меня об этом, чтобы сомневаться в читательском интересе. Успокойся... - Саша неожиданно расхохотался. - На последний вопрос о снах в последние годы я отвечаю шутливо: как доказано Павловым, даже собаки видят сны, а чем я хуже собак? Обижаете, начальники! А на первый дежурный вопрос отвечаю контрвопросом, а что имеется в виду под словом "Бог"? Что это такое? Или кто это такой? Об этом существует огромная литература и даже в чисто религиозных трактатах на сей счет единомыслия нет... А посему есть смысл конкретизировать вопрос, во что именно или в кого именно предполагается вера? И только после этой конкретизации можно отвечать. Как-то студенты меня спросили иначе: верующий ли я? На этот вопрос я ответил категорически - да! Конечно, верующий, поскольку у меня есть идеалы, мечты, в необходимость реализации которых верую. Даже не в возможность реализации, а именно в необходимость. Насколько бы эти идеалы ни казались утопическими. А к Богу такая вера может не иметь никакого отношения... - Ответ атеиста, Саша! Коммунисты тоже верили в свои светлые идеалы и в необходимость их реализации. Но их благие намерения вымостили кровавыми булыжниками дорогу в ад! Идеалы могут быть или от Бога, или от Сатаны, от Света или от Тьмы! Но опять, как же это все банально! - О банальности прочитай мое стихотворение, Толя! Там имеется существенное дополнение к вышесказанному: - 32 - Банально горе, и банально все, - Отказ мириться с тем, что не вернуть Тебя, и болтовня про Колесо, Которому назад заказан путь. Банальна боль, и запоздалый стыд За то, что смел болеть и уставать, Что по ничтожным поводам обид, Издерганный, не мог не причинять. Банальна безнадежная мечта На совести ни кляксы не иметь. Банальна правота, неправота, - Все вообще. Банальны жизнь и смерть. Но идеал банальный берегу. Я зубоскальства пошлого избег, И никогда смириться не смогу, - Как ни банально, - с тем, что я не бог. 31 мая 1977 года - Сильное стихотворение, Саша! Одно из лучших из всего написанного тобой, из всего, что мне удалось прочитать. В нем весь твой юношеский максимализм и твоя философия... Немножко кощунственно звучит последняя строка, но на фоне современного зубоскальства юмористов на эстраде, она не вызывает у читателя особого протеста... Главное не допускать пошлости, цинизма и хамства, когда затрагивается самое сокровенное и интимное в человеке... Было уже в начале нашего века такое: был лозунг "белокурых бестий" - суперменов, был клич на весь мир: "Будьте как боги!" А в результате - фарс, позор, преступления против человечности и прочие, прочие, прочие мерзости двуногих тварей... - Опять ты вынуждаешь меня оправдываться и доказывать, что я не верблюд, то бишь не фашист. У тебя что же, мечта уподобиться Богу серьезно не вызывает никаких других ассоциаций, кроме как с "белокурыми бестиями", со всякими там суперменами, сверхчеловеками, для которых нравственный закон не писан? Ты не раз в течение нашей беседы цитировал Библию, и неужели не знаешь, что цель всех отшельников, подвижников во имя Господне, во все времена была - приблизиться к Богу, уподобиться ему? И путем смирения, милосеодия, любви, а вовсе не высокомерного попирания всех святынь по "праву" супермена. А я ведь уже ссылался на Даниила Андреева с его концепцией, что Бог творит из любви, и когда человек любит, он, во-первых, только и достоин называться человеком, а во-вторых - творит волю Божью и тем самым уподобляется Богу. В данном же стихотворении речь идет просто о тоске по только что умершей маме и желании общаться с ней, несмотря на смерть, вопреки смерти. В этом контексте сожаление, что я не Бог, означает: жаль, что не могу воскресить маму, жаль, что не мог предотвратить ее смерть, жаль, что, раз уж смерть произошла, не могу навестить ее в мире ином... Да, похоже, выпускать стихи без комментария небезопасно, - мало ли как перетолкуют, не сумев или не захотев понять весь комплекс идей в целом... Хотя недаром говорится - на всякий чих не наздравствуешься, то бишь, в данном случае, всех вариантов недопонимания не учтешь... Но автора это соображение, разумеется, не может утешить, - а зачем же тогда писать, если нет - 33 - никакой возможности быть понятным? * * * Увлеченного разговором, растревоженного Сашу заставили хоть немного поесть, но и на кухне он продолжал думать вслух. На Сашиной ладони я не мог много наговорить, а поэтому он сам говорил, говорил, говорил, а я слушал, изредка беря его ладонь и чертя на ней свои слова, все больше междометия... Слепоглухой ученый говорил в основном о дефиците милосердия в современном российском обществе, о том, что мы, здоровые, зрячеслышащие, не научены грамотно оказывать свои знаки внимания и помощь слепым и глухим, да и вообще грамотной взаимопомощи... Саша говорил, что в Детском ордене милосердия города Набережные Челны ему предложили разработать программу воспитания милосердия с первого класса общеобразовательной школы по одиннадцатый, и он теперь, чем бы ни занимался, постоянно возвращается к мысли о том, как бы ему это предложение выполнить, о чем рассказывать ребятам на классных часах, чему их учить - от класса к классу, чтобы в итоге получились милосердные люди, всегда помнящие о чужих, а не только своих трудностях... Потом говорили о поэтах Серебряного века, о том, кто будет из них почитаем в новом тысячелетии, и сошлись в едином мнении, что в новом веке будет новая элита со своим мировоззрением, идеалами, новым качеством жизни, и конечно же, вечно почитаемыми и любимыми останутся Пушкин и Лермонтов... Говорили еще о чем-то, уже не помню... Я чувствовал страшную усталость, опустошенность, невыносимо болели глаза, сорочка была мокрой от пота... Закончив ужин, Александр Васильевич Суворов стал ловко одеваться. - Ты куда, Саша? - Пойду тебя провожать на платформу "Лось"... Ты же живешь в Мытищах. - Зачем меня провожать? Разве я маленький слепоглухой ребенок?! - Нет. Но я люблю провожать гостей. А если они из другой области и не знают Москвы, то с удовольствием исполняю роль гида в московском метро... Не думай, что я такой беспомощный... На улице падал мокрый мартовский снег. На асфальте он таял, образуя лужи, а на почве ложился ровным свежим ковром, скрывая серый, грязный лед... Зима продолжала бороться с наступающей весной. На платформе мы расстались. Саша обнял меня крепко и сказал на прощанье: - Давай пиши, твори, не пропадай надолго. Если что надо будет узнать новенького обо мне, или что-то в моих распечатках будет непонятно, будет вызывать вопросы, звони, заезжай, не стесняйся... У тебя, должно быть, "счет" не только к Юрию Олеше, а ко всем вообще классикам советской литературы, но все же, например, у Роберта Рождественского есть отличная поэма - так и называется "Поэма о разных точках зрения". А там глава "Пример для подражания" - о том, "как после смерти рядовые бабники становятся "большими жизнелюбами"". Для нас с тобой очень важна последняя строчка этой главы: "Не надо нас придумывать. Живых". Не придумывай меня в своем очерке. Я жив и всегда к твоим услугам. - Буду жив, не пропаду! И постараюсь не докучать тебе! Ты так занят. Спасибо тебе! - 34 - - Успехов тебе, Толя! Сейчас должна быть загорская электричка... А мы с братом сейчас по мосту пойдем на другую сторону в магазин дешевых продуктов... Братья стали медленно подниматься по переходному, а я смотрел им вслед... Вдруг за спиной раздался злобный женский крик: - А ну, уступи дорогу! Раскорячился на всю платформу, интеллигент хренов! Не видишь, что женщина с грузом идет! Мечтает он! Людей вокруг себя не видит! Я обернулся. Женщина-"челночница" с двумя громадными неподъемными баулами с разным импортным барахлом явно обращалась ко мне. Кто она была в прошлом? Учительницей? Работником закрытого КБ? А может, она была профессором, кандидатом филологических наук? В ее глазах светилась ненависть, злоба кривила ее тонкие губы... Вначале хотелось осадить ее, ответить на ее хамство грубостью... НО увидев на мосту братьев Суворовых, передумал и покорно отошел к металлическому, выкрашенному суриком ограждению... Мне вдруг стало жалко эту несчастную женщину, а в мозгу неизвестно откуда стали возникать сами по себе строчки стихотворения: Каждый день в ожидании хамства И густого плевка на чело, Я живу вне времен и пространства, Я живу. Мне еще повезло... О, Боже! Как мучительно трудно быть в этом мире человечным! Как болит сердце! Как мерзко на душе! Но если, даруя нам всем жизнь, этот, по словам Пушкина, "дар напрасный, дар случайный", Небо посылает в наши души желание быть или стать человечными, значит смысл в нашем существовании все-таки есть! Я еще раз посмотрел на пешеходный мост: фигура разведчика на трудной планете становилась все более неразличимой в черной угрюмой толпе, а вскоре и вообще исчезла в плотной пелене мокрого мерзкого мартовского снега... Доброго тебе пути, дорогой наш Разведчик, и крепкого здоровья, силы духа и долгих лет жизни! 15 января - 7 июля 1999 года Автор: Апостолов Анатолий Геннадьевич Издательство УРАО Тираж: 1000 экз.